– Буду находиться в Восточном Конвое. Нет, я не знаю, что такое Восточный Конвой.

– Правильно. Тебе не надо было этого знать. Теперь нужно. Конвой – это машины. Грузовики. Много машин. Ты поедешь на одной из них. На первой.

– Много машин – конвой. Я поеду на первой. Я понял.

– Машины повезут груз. Они повезут его к Восточной границе. Знаешь, что такое граница?

– Конец мира технетов. Временный конец.

– Хорошо. Ты сделаешь все, что должен сделать, чтобы груз благополучно перевезли через границу. Когда вы окажетесь по ту сторону границы, машины конвоя оставят груз и уедут назад. Но ты останешься с грузом. Приедут другие машины, с той стороны, и заберут груз. Ты поедешь с ними и будешь находиться с грузом до тех пор, пока тебе не скажут, что вы достигли конца пути. Тогда ты вернешься сюда, к нам, и получишь новый приказ. Тебе ясно, собрат?

– Мне все ясно.

– Ты не хочешь ни о чем спросить? Например, о том – какой груз ты перевезешь через границу?

– Мне надо знать это?

– Нет, тебе не надо. И правильно, что ты не спрашиваешь о нем.

– Я рад, что поступаю правильно.

– А что ты должен сделать, чтобы груз благополучно перевезли через границу? Через пограничные и таможенные заставы?

– Я должен сделать все, что должен сделать…

– Да, да. Но – что именно ты должен сделать?

– Я должен остаться с грузом…

– Постой. Вот вы оказались на границе. Вас пропустили технетские пограничники и таможенники. Ты знаешь, кто такие – пограничники?

– Мне не говорили этого. И о таможенниках тоже.

– Но ты должен знать!

– Я не знаю. Это плохо? Пусть мне скажут, чтобы я знал, кто такие пограничники и таможенники.

– Тебе потом расскажут. Сейчас главное: скажи, что ты должен сделать, чтобы вас пропустили пограничники и таможенники на той стороне?

– Я должен находиться с грузом…

– Там, на пограничной заставе – что ты должен сделать? Что – сказать?

– Мне этого не говорили. Пусть мне скажут…

– Ты должен знать это!

– Я не знаю. Пусть мне…

– Ты должен! Должен! Должен знать сам!

– Я не знаю, Старший. Мне очень плохо, но я не знаю! Не знаю!

– Постой. Отдохни немного… Кстати: ты помнишь, как тебя зовут?

– Я – маленький собрат.

– Мы все собратья. Но как твое собственное имя?

– У меня есть имя? Мне не говорили. Пусть мне скажут мое имя.

– Обожди…

Собрат, забывший о том, что он – Милов, послушно расслабился. Он больше не говорил. Только слушал.

– …Что за дьявол! Вы что – вычистили его до полной амнезии?

– Я не собирался. Полагаю, что такого эффекта не должно было возникнуть. Он же был совершенно нормальным, уравновешенным…

– Идиот! Человек его профессии всегда должен выглядеть нормальным и уравновешенным, иначе он просто не может работать. Однако на самом деле он никак не может быть таким! Не тот это род занятий, при котором человек может сохранить свою нервную систему в нормальном состоянии. Вы что, не учли этого? Тут надо было работать ювелирно, снимать слой за слоем…

– Я так и делал. И вроде бы ничто не указывало…

– Вы дурак! Дурак! Выскребли его память до дна! Ну, и что теперь прикажете с ним делать? Он не помнит ни слова пароля. То есть, шансов миновать границу у него не больше, чем у нас с вами. Даже меньше.

– Я же говорю вам: ничто не указывало…

– Я вас спрашиваю: что теперь с ним делать?

– Ну, я думаю, далеко не все потеряно.

– Объясните.

– Вы ведь знаете: после нормальной превенции память нередко восстанавливается. Постепенно, и все же восстанавливается. В особенности, если содержать его в соответствующем режиме. То есть, не подвергать перегрузкам и моделировать ситуации, подобные тем, в которых он оказывался ранее. Вызывать, так сказать, резонансные явления…

– Сколько это может занять времени?

– Трудно сказать с уверенностью…

– Бросьте ваши фигуры! День? Неделю? Месяц?..

– Ну, за день, разумеется, вряд ли что-нибудь изменится. Но через неделю, я полагаю, мы сможем уже сделать какие-то выводы относительно того – происходит ли восстановление, и какими темпами.

– Дерьмо… Вы что – воображаете, что в нашем распоряжении – бесконечность? Эти проклятые торговцы не станут делать никаких скидок на вашу неумелость! Я уже не говорю о главной части операции: вы забыли о смене ветров? Хотите, чтобы неприятности возникли здесь? Да вы представляете, к чему это приведет? Соседям не к кому будет предъявлять претензии: от нас с вами просто ничего не останется – кроме, может быть, белых теней на почерневшем бетоне…

– Это было бы ужасно, но…

– Впрочем, для вас, быть может, до этого не дойдет. Вы поняли?

– Но послушайте… Я приложу все усилия… Я же не виноват в том, что он оказался… Когда я работал с ним вместе, он обладал очень, очень устойчивой психикой. Кто мог предположить…

– Перестаньте завывать! Вы с самого начала наделали глупостей! Вам было ясно сказано: превенция – лишь в самом крайнем случае! Если все прочие подходы не дадут результата! А вы что – испробовали все? Да вы еще и не начинали как следует… Вы представляете, во что нам обошлась его доставка сюда, в Технецию? Кто возместит убытки – вы? Да вы со всеми потрохами не стоите и сотой доли, десятитысячной…

– Я сделаю! Сделаю! Восстановлю его память. Прошло очень мало времени, есть все шансы на успех.

– Начинайте действовать немедленно!

– Слушаюсь.

– С чего начнете?

– Я поставлю его на легкие работы здесь, в пределах Базы. Если заставить его бездельничать, будет хуже: он ведь технет, бездействие вредит ему. И буду создавать ситуации…

– Но ни в коем случае не спускайте с него глаз! И будьте внимательны. Потому что все это может оказаться еще и постановкой.

– Постановкой чего? Не понял…

– Спектаклем. Теперь поняли?

– Не беспокойтесь. Что-что, а уж внимание к нему мы проявим на высшем уровне… Собрат!

– Я слушаю, внимательно слушаю!

– Приказ отменен. Ступай за мной.

– Мне нужен приказ! Я не могу без приказа…

– Сейчас ты получишь другой.

– Я готов. Я выполню, хорошо выполню!

– Я и не сомневаюсь.

С метлой в руках он медленно сканировал плац – во всю его ширину справа налево, равномерными движениями метлы отгоняя мусор вправо; затем поворот кругом – и снова через все пространство, только на этот раз движения были справа налево. И еще поворот. И еще. Много раз. И еще больше придется сделать.

«Прекрасная работа. Спокойная, безмятежная. И головная боль проходит понемногу. Хотя совершенно избавиться от нее не удастся еще долго. Пока совершенно не восстановится мышление. Да, воздействие было мощным, и если бы не предварительная подготовка – вряд ли удалось бы прийти в себя. Но как будто это получается. И теперь самое главное – не позволить никому заподозрить, что ты продолжаешь ясно и трезво оценивать обстановку и действовать по своему усмотрению, а не по приказу Старших.

Да, прекрасная работа – подметать плац. Чувствуешь себя почти свободным, даром что в стороне маячит другой технет – настоящий, вооруженный, который не позволит тебе реализовать свободу воли, которой ты теоретически сейчас вовсе не обладаешь. Но он не может – и никто не может помешать тебе видеть, оценивать, сопоставлять и делать выводы.

Во всяком случае, сейчас мы сделаем, чтобы ничто не помешало…»

Милов, по-прежнему активно орудуя метлой, добрался, наконец, до того местечка, которое еще издали наметил для нужного ему действия. Здесь угол строения закрыл его от взгляда охранника; здесь можно было оставаться почти две минуты – примерно столько времени нужно, чтобы неторопливо и аккуратно подмести этот кусочек двора. Но это можно сделать и куда быстрее – и тем самым выгадать почти минуту времени…

Оглядевшись, Милов прислонил метлу к стене. Нагнулся. Подтянул штанину. Похлопал себя по икре ноги. Славная у него была нога, полная, с хорошей, рельефной мускулатурой; красивая нога, одним словом. А ведь еще несколько дней тому назад ему говорили о том, что ноги тонковаты… Милов усмехнулся, пальцы рук его тем временем быстро работали, отыскивая нужные места и нажимая на них. В результате через несколько секунд в руке оказались неизвестно где взятые мягкие капсулы – одна, две… три. «Пока нужны только они. Быстро глотаем, оболочка растворится в желудке, средство начнет действовать через минуту-другую. Дело сделано. Хватаем метлу. Работаем…»